Ühe mälukoha loomisest: esimene eesti rahvakultuuri püsinäitus Eesti Rahva Muuseumis

Artikli avamiseks täies mahus vajuta paremas veerus asuvale nupule PDF.

Abstract

The creation of a new memory location: the first permanent exhibition on Estonian national culture at the Estonian National Museum

О создании одного памятного места: первая в Эстонском национальном музее постоянно действующая выставка, посвященная эстонской национальной культуре

The first major exhibition on Estonian national culture that aspired to comprehensiveness was opened in 1927 in 20 rooms of the Raadi Manor building, and it remained open for 13 years, most of which coincided with the first era of Estonian independence. The exhibition in the palatial Raadi Manor building was of high calibre, very modern for its time, and drew interest from both Estonians and foreign visitors. In this article, I deal with the 1927 permanent exhibition as a memory location. Various phenomena can be defined as memory locations; these are places where memory “happens”. Pierre Nora has said that a memory place is characterised by ritualism, collectivism and sanctity and its goal among other things is to suspend time and prohibit forgetting (Nora 1996). I argue that the permanent exhibition I analyse has been a memory location in a broader sense for the “Estonian tradition”, and more narrowly for the ethnologists who have worked at the ENM. In the article, I examine what sort of space was created at the museum for commemorating Estonian national culture in 1927 and how this was done, with the emphasis placed on the process at the beginning of the creation of the memory location. I examine the practical aspects of creating the exhibition as the national culture canon (what could be called the reservoir of Estonian tradition): how the curators assembled their representation of Estonian folk culture, what they used to do this, what they proceeded from and what they aspired to.
Possessing a permanent exhibition is an indispensable function of a national museum, and this was something that the ENM staff understood as well in the newly independent republic in the early 1920s. The exhibition took years to be completed, however, and necessitated the solving of various problems, above all economic ones but conceptual problems as well. The exhibition’s head curator was an international scholar – Ilmari Manninen, who had been recruited from Finland to come to Tartu to lead the museum and establish ethnology research. The precondition for establishing this exhibition was also that the museum collections had to be canvassed and representative (which meant the collections had to be stocked) and that there had to be a sufficient number of scientific publications to provide a foundation for the visual aspect of the exhibition. In designing the exhibition, ENM ethnographers (above all Manninen) followed the example of what was being done elsewhere in Europe, based on evolutionism and structuralism-functionalism. The exhibition gave an overview of the material aspects of peasant culture, and there were three principles behind the exhibition: it had to be scholarly, comprehensive and have aesthetic appeal. The Raadi manor building featured, alongside and concurrently with the ethnological exhibition, an archaeological and art history exhibition. Yet it was the ethnological exhibition that was considered the most important at the time, and this could be attributed to the particularities of Estonian national origin as well as to the fact that Estonians were then choosing a basis for their identity.
National museums created and create a collective memory of the people, presenting it in a narrative form, using visual and object-based means. The museum’s permanent exhibition was one way for a modern nation-state to sow a discipline in the field of knowledge and to institutionalise an authoritative story of the past – the officially sanctioned version, as it were. At this exhibition, the old Estonian peasant culture became transformed into a national culture that was presented in the crystallised form characteristic of museums appropriate for the era. In the course of their “memory work”, the museum’s ethnographers had selected various cultural elements that were transformed into symbols. This generated a visual image of a unified and timeless material folk culture from which the fragmentary, redundant and conflicting had been removed. As a result of the work actions of the “memory specialists”, the ethnographers, traditions that had already died out for the intelligentsia actually lived on and moved to a preserved, codified and regulated historical half-alive state (cf Nora 1996). In contrast to the rapidly changing modern circumstances, the exhibition was a good means to anchor oneself to the past, while simultaneously remaining at a distance from it. Estonia’s permanent ethnographic exhibition was one means of creating the Estonian folk culture canon in the 1920s and 1930s.
The exhibition became a memory location above all for the ethnographers at the ENM. This could be seen especially clearly in the process of creating a new exhibition in the 1990s, where once again there was the need to explain, vindicate and celebrate the Estonian nationality through its culture. Due to the events of and after World War II, the permanent exhibition at ENM in those times had become, along with the Raadi area in its entirety, a holy place for all of Estonia – one that could not be forgotten. This area, along with its pluralistic meanings, continues to have an influence on Estonian society: ENM will not let Raadi and the Raadi exhibition fall into oblivion.

Резюме Марлеэн Ныммела
Первую наиболее крупную и целостную постоянную выставку, посвященную эстонской народной культуре, открыли в Эстонском национальном музее в 1927 году, она располагалась в 20 помещениях здания мызы Раади и действовала тринадцать лет, большинство из которых выпало на период существования независимой Эстонской Республики. Отрытая в роскошном здании выставка отвечала высокому современному уровню, вызывая интерес как эстонцев, так и иностранных посетителей. В своей статье я рассматриваю данную постоянную выставку как памятное место, с помощью которого можно определять различные явления, т. н. места, где «случайно оказывается» память. Пьер Нора (Pierre Nora) полагал, что памятное место характеризуют ритуальность, коллективизм и торжественность, его цель, среди прочего, – останавливать время и не допускать забвения (Nora 1996). Я утверждаю, что анализируемая выставка была памятным местом в более широком смысле для т. н. эстонской традиции и в более узком – для работающих в ЭНМ этнологов. В статье я исследую, как и какое пространство было создано в музее в 1927 году для сохранения эстонской культуры в памяти, акцентируя таким образом процесс начала создания памятного места. Указанная выставка рассматривается мной как практика создания канона народной культуры (который можно назвать вместилищем эстонской традиции): как и из чего составили кураторы картину эстонской народной культуры, от чего они при этом отталкивались и чего добивались.
Наличие постоянной выставки является непременной задачей любого национального музея, это понимали и работники ЭНМ в только что ставшей независимой республике в начале 1920-х годов. Подготовка выставки длилась годами и была связана с решением различных, прежде всего экономических, но также и идейных проблем. Главным куратором выставки стал иностранный ученый Илмари Маннинен (Ilmari Manninen), приглашенный из Финляндии в Тарту для руководства музеем и заложения основ такой науки как этнология. Предпосылкой к созданию выставки послужила также разработка музейных фондов, их достаточная презентабельность (что означало пополнение фондов) и наличие достаточного количества научных публикаций, на которых можно было опереться при развитии визуальной стороны экспозиции. При создании постоянной выставки этнографы ЭНМ (в первую очередь Маннинен) взяли за образец то, чтобы было сделано в других местах Европы, исходя из эволюционизма и структурализм-функционализма. Выставка дала обзор материальных аспектов древней крестьянской культуры, при создании экспозиции действовало три принципа: научность, обзорность и эстетическая красота. В здании мызы Раади одновременно с этнографической выставкой были открыты археологическая и художественно-культурологическая выставка. Однако наиболее важной современники считали именно этнографическую, которая объясняла своеобразие происхождения эстонцев и выбор начала своего идентитета.
Национальные музеи создавали и создают при помощи своих выставок коллективную память народа, представляя ее в повествовательной форме, используя визуальные и вещественные средства. Постоянная экспозиция музея была в современном национальном государстве одним из способов дисциплинирования и институционализации авторитетного (приемлемого для государства) прошлого. При создании данной выставки эстонская древняя крестьянская культура стала национальной культурой, которую представляли в современных музеях в ее кристаллизованном виде. Этнографы музея в ходе своей «работы для памяти» выбрали некоторые элементы культуры, со временем ставшие символами. Таким образом возникла визуальная картина целостной и вневременной народной культуры на материальной основе, откуда были удалены фрагментарность, множественность и конфликтность. Уже умершие для интеллигенции, но в действительности в то время еще частично функционирующие традиции, исторически ожив в результате деятельности т. н. памятной работы специалистов или этнографов, были сохранены, кодифицированы и отрегулированы (ср. Nora 1996). Для быстро меняющегося современного настоящего выставка была хорошим средством связи с прошлым, в то же время от него отдалявшая. Эстонская этнографическая постоянно действующая выставка была одним из средств создания канона эстонской народной культуры в 1920-х и 1930-х годах.
Данная выставка оказалась памятным местом прежде всего для этнографов ЭНМ. Особенно это было заметно в 1990-х при создании новой постоянной выставки, когда снова возникла необходимость оправдать и возвеличить народ через его культуру. Из-за сопутствующих и последовавших событий Второй мировой войны действующая в тот момент постоянная выставка ЭНМ вместе со всей окрестностью Раади стала святым местом для всей Эстонии, о чем нельзя забывать. Эта территория со своим плюралистическим значением и сегодня продолжает оказывать влияние на общество Эстонии: ЭНМ не позволит Раади и находящейся там выставке кануть в забвение.